Республика Башкортостан, Россия
В статье рассматриваются изменения, внесенные в Уголовное законодательство Российской Федерации Федеральным законом от 24 сентября 2023 г. № 365-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации». Автором высказывается мнение о том, что не все внесенные изменения могут быть одобрены и поддержаны, поскольку либо не устраняют пробельности отдельных положений уголовного закона, либо не соответствуют принципу системности, что в целом может негативно сказаться на осуществлении процесса квалификации рассматриваемой группы преступлений и назначении наказания.
квалификация преступлений, назначение наказания, преступления против военной службы, особые условия, военное положение, военное время, период мобилизации
Изменения в геополитической сфере после начала Россией специальной военной операции привели к необходимости пересмотра отдельных положений отечественного уголовного законодательства. Трансформации подверглись наиболее консервативные нормы Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ) – преступления против военной службы. Федеральным законом от 24 сентября 2023 г. № 365-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»1 (далее – Федеральный закон № 365-ФЗ) многие положения главы 33 УК РФ были в значительной мере скорректированы, поскольку возникли непреодолимые противоречия и пробелы в законодательном регулировании вопросов ответственности за указанные преступные деяния. В рамках преступлений против военной службы изменения уголовного закона коснулись диспозиций отдельных предписаний, квалифицирующих признаков, санкций отдельных норм. Отдельные статьи были изложены в новой редакции, введена новая статья. Не обошел вниманием законодатель и нормы-понятия, расположенные в примечаниях отдельных статей. Стоит отметить, что впервые за время существования УК РФ Пленумом Верховного Суда Российской Федерации были даны разъяснения относительно практики применения преступлений против военной службы2 . Особенность указанных разъяснений состоит не только в их большом объеме (постановление содержит более 120 пунктов), но и в том, что их содержание разделено на три раздела. Первый раздел посвящен общим положениям. Во втором разделе дана официальная градация преступлений против военной службы и пояснения правоприменителем отдельно применительно к каждой группе. Теперь обратимся непосредственно к изменениям, которые коснулись главы 33 УК РФ. Законодатель отказался от положений, ранее закрепленных в ч. 3 ст. 331 УК РФ, которые предусматривали возможность действия на территории России еще одного уголовного законодательства – законодательства «военного времени». Исключение из УК РФ данного указания вполне соответствует логике вещей, поскольку ключевое положение уголовного закона, заложенное как постулат, в ч. 1 ст. 1 гласит о том, что уголовное законодательство России состоит только из положений действующего УК РФ и любые другие положения, содержащие вопросы уголовной ответственности, подлежат включению в него. Теоретически ч. 3 ст. 331 УК РФ содержала норму, отсылающую правоприменителя к законам, которые принимались бы в военное время и распространяли свое действие на все сферы жизнедеятельности общества. Наличие таких законов, которые могут регулировать вопросы уголовной ответственности в условиях современных реалий, невозможно, поскольку, например, статус специальной военной операции не может быть охарактеризован как военное время. Поэтому и понадобилось внесение глобальных изменений в главу 33 УК РФ, и первое, что было сделано – справедливая отмена положений ч. 3 ст. 331 УК РФ и введение в уголовный закон новых терминологических единиц, которые могут быть охарактеризованы как «особые периоды». Речь идет о периоде мобилизации, военном положении, военном времени, условиях вооруженного конфликта, а также периоде ведения боевых действий. Отказ законодателя от «прежнего» подхода к правовой регламентации данного вопроса говорит о том, что государство показывает своим гражданам, что уголовный закон – один, един для всех во всех без исключения условиях, но в зависимости от обстановки совершения преступления может быть дифференцирован. Высшая судебная инстанция в этой связи в разделе «Общие положения» указанного выше постановления вполне справедливо дала определение всех перечисленных видов «особых периодов», с указанием на то, чем нормативно регламентируются данные положения. Полагаем, что исключая положения ч. 3 ст. 331 УК РФ, законодателю следовало сделать ремарку на включение в текст уголовного закона «особых условий» как признака (квалифицированного) объективной стороны вновь введенных составов преступлений против военной службы. Поэтому логичным было бы не исключать ч. 3 ст. 331 из УК РФ, а изложить эту часть в новой редакции, сделав указание на «особые периоды» и обозначив их легальные понятия (не оставляя это на откуп правоприменителю), и далее в отдельных правовых нормах (статьях, частях статей) не прописывать в качестве условия наступления уголовной ответственности то, что деяние совершено «в период мобилизации или военного положения, в военное время либо в условиях вооруженного конфликта или ведения боевых действий». Думается, что такой подход сделал бы целостным и системным саму суть внесенных Федеральным законом № 365-ФЗ в УК РФ изменений в преступления против военной службы. Это, в частности, не позволило бы законодателю упустить один из видов «особых условий» из числа обстоятельств, характеризующих обстановку совершения преступления, в тексте внесенных в УК РФ изменений. Так, в ч. 21, ч. 22 ст. 332 УК РФ, ч. 2 ст. 247 УК РФ и ч. 2 ст. 348 УК РФ оказался неучтенным «период мобилизации», тогда как все другие введенные в УК РФ нормы, содержащие указание на «особые условия», данный признак содержат. Следующим моментом, на который хотелось бы обратить внимание, является отсутствие указания на дифференциацию уголовной ответственности при наличии «особых условий» применительно к ст.ст. 335 УК РФ «Нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности» и 336 УК РФ «Оскорбление военнослужащего». Предусматривая такое обстоятельство в качестве отягчающего в ст. 332 УК РФ «Неисполнение приказа», ст. 333 УК РФ «Сопротивление начальнику или принуждение его к нарушению обязанностей военной службы», ст. 334 УК РФ «Насильственные действия в отношении начальника», следовало аналогичным образом поступить и со ст.ст. 335 и 336 УК РФ, поскольку данные нормы также относятся к преступлениям против порядка подчиненности и порядка уставных взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности и безусловно могут быть совершены в период «особых условий». Хотелось бы также указать на, как представляется, не вполне верный подход законодателя к формулированию положений введенной ч. 3 ст. 338 УК РФ «Дезертирство». Безусловно, внесенные в ст. 338 УК РФ изменения укладываются в общую канву «новых» положений уголовного закона об установлении повышенной уголовной ответственности за совершение преступлений против военной службы в «особых условиях». Вместе с тем полагаем, что ответственность за дезертирство, при наличии названного отягчающего вину обстоятельства, следовало дифференцировать раздельно, включив в качестве самостоятельных квалифицирующих признаков как применительно к ч. 1, так и к ч. 2. Это было бы более справедливо и соответствовало бы принципу индивидуализации уголовной ответственности в отношении одного и, соответственно, группы дезертиров, а также лиц, действующих с оружием. Считаем необходимым обратить внимание на то, что изменения, внесенные в ст. 340 УК РФ «Нарушение правил несения боевого дежурства», нельзя признать отвечающими требованиям системности. В ст. 340 УК РФ законодателем изначально сформулировано два состава преступления, которые предусматривают ответственность за умышленные (ч. 1 и ч. 2) и неосторожные (ч. 3) действия. Внося изменения, законодателю следовало дополнить рассматриваемую статью не частями 4 и 5, а частями 21 и 31. В этом случае имело бы место последовательное указание на принадлежность к тому или иному составу преступления, указанному в названной статье УК РФ. Кроме того, усиливая уголовную ответственность за деяния, предусмотренные в ч. 1 и ч. 2 ст. 240 УК РФ обстоятельством «особых условий», законодатель установил в ч. 4 безальтернативное наказание в виде лишения свободы на срок от 5 до 10 лет. При этом верхний предел, определяемый санкцией ч. 2 ст. 240 УК РФ, уже предусматривает десятилетний срок лишения свободы. Думается, что в данной ситуации следовало поднимать не только нижний, но и верхний предел санкции статьи – 12 лет лишения свободы, переводя преступление из категории тяжких в преступления особой тяжести. Законодателем в соответствии с Федеральным законом № 365-ФЗ в новой редакции изложены ст. 347 УК РФ «Уничтожение или повреждение военного имущества по неосторожности» и ст. 348 УК РФ «Утрата военного имущества». Наряду с недостатками, касающимися квалифицирующих признаков названных статей, о которых было сказано нами ранее, следует указать и на нормативные упущения, которые допущены применительно к санкциям этих предписаний. Так, исходя из сравнения санкций частей первых, получается, что деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 247 УК РФ, более общественно опасно, нежели ч. 1 ст. 248 УК РФ (наказание в виде штрафа в первом случае более строгое). Но когда речь идет о квалифицирующих признаках, то законодатель делает более опасным утрату военного имущества, переводя такое деяние в категорию тяжких преступлений (санкция – наказание до семи лет лишения свободы), тогда как деяние, предусмотренное ч. 2 ст. 247 УК РФ, выступает в качестве преступления средней тяжести (наказание, предусмотренное санкцией статьи ограничено лишением свободы на срок до пяти лет!). Полагаем, что такое несоответствие должно быть законодателем своевременно разрешено, поскольку в противном случае речь идет о бессистемности и нарушении принципа дифференциации уголовной ответственности. В заключение необходимо отметить, что глава 33 УК РФ Федерального закона № 365-ФЗ была дополнена ст. 3521 УК РФ «Добровольная сдача в плен». Мы согласны с необходимостью включения данной нормы в текст УК РФ. Поддерживаем мы и тот факт, что в примечании рассматриваемой статьи имеется поощрительная норма, предусматривающая возможность освобождения военнослужащего, впервые совершившего указанное деяние, при наличии предусмотренных в законе условий. Вместе с тем у нас имеется два критических замечания по названной статье. Во-первых, считаем излишним указание в примечании на военнослужащего, поскольку о нем (о военнослужащем) в названии и диспозиции статьи речь не идет, соответственно, такое «указание» нецелесообразно указывать в тексте данного предписания. Во-вторых, законодателю следовало описать то, что он понимает под «добровольной сдачей в плен». Это дало бы легальное толкование названного признака рассматриваемой статьи. Для решения данного вопроса следовало включить соответствующие положения в отдельный пункт примечания к статье либо по аналогии со ст. 1281 УК РФ «Клевета» указать на это в диспозиции статьи. Видя этот «пробел», Пленум Верховного Суда Российской Федерации закрыл эту «брешь», сформулировав исчерпывающие пояснения на этот счет в тексте п. 111 указанного выше постановления. Полагаем, что высказанные в настоящей статье критические замечания, предложения и рекомендации о формулировании отдельных положений уголовного закона о преступлениях против военной службы будут способствовать дальнейшему развитию уголовного законодательства и правоприменительной практики.
1. Биккинин И. А., Поезжалов В. Б. Некоторые спорные вопросы изменений и дополнений, внесенных в действующий Уголовный кодекс Российской Федерации // Вестник Алтайской академии экономики и права. 2020. № 12-1. С. 197-200.
2. Поезжалов В. Б. Изменения уголовного законодательства в свете требований системности и целостности // Вестник Уфимского юридического института МВД России. 2021. № 2 (92). С. 79-84.
3. Поезжалов В. Б., Джафарова А. А. Пути совершенствования уголовного законодательства о клевете // Евразийский юридический журнал. 2016. № 3 (94). С. 209-212.
